Ссылки, расположенные над этой надписью, не имеют никакого отношения к сайту "Бегемот"


Барельеф

      Музей. Большой, яркий, надраенный до блеска. Сверкающие своей чистотой мраморные лестничные пролеты, просторный залы. Сквозь мозаику оконных рам солнечный свет освещал даже самый затаенный уголок здания.
      Здесь я и оказался. Как это случилось - не знаю. Просто я здесь оказался. И появился ни где-нибудь у входа, будь то парадный или служебный, а на отдельно взятом лестничном пролете, вдоль которого по стене тянулся длинный барельеф. Появился в конкретном месте и конкретно стоя спиной к вышеупомянутому барельефу. Я даже не взглянул на него, ибо знал - на нем моя Жизнь. Где-то там, в самом начале, я родился, чуть ближе - уже в яслях, потом - дет/сад, школа... Там всё, что со мной было.

      Стою спиной к барельефу и вижу его начало только краем глаза. Стою спиной, потому что предо мной старичок-экскурсовод. Роста не высокого, с седой плешью, круглые очки, белая рубашка,черные жилетка и брюки.
      - Кхе-кхе, вот я и говорю… А? Что? Ну, да ладно! Вот… кхе-кхе… Значит тот уступ, который Вы, молодой человек, краем глаза, так пытаетесь рассмотреть и есть один из важных моментов в Вашей жизни! Да-да… Обратите внимание на его изгиб!
      Честно говоря, в данный момент, мне было насрать на какие-то там уступы и выступы моей жизни, но всё равно делал вид, что внимательно слушаю, пока не заметил изъян:
      - Подождите! Но у него не такой изгиб должен быть! Я его не таким делал!
      Старичок примирительно закряхтел:
      - Ну что Вы! Ну, сами же знаете как бывает! Хотел вот так, а получилось не совсем так… Кхе-кхе, а в памяти осталось как хотелось… Ведь детство же это Ваше, молодой человек! М-дя… Да и придут посетители, им же общий вид важен, а не детали…
      - А вон там что? Почему там штукатурка отвалилась? – не унимался я. – Вам что, денег на реставрацию не выделяют?
      - Ну… - Старичок смутился. – Это мы поправим… да, это мы подлатаем – Вы не волнуйтесь! Вот сегодня же вечером и подлатаем!
      Старичок заулыбался и показал на свет свои изумительно корявые и прогнившие кариесом зубы.
      - Вы поймите же: Музей то вон оно какой! За всем, ну, просто не успеваем уследить! Да и забот сейчас, ой, как много! Ведь мы же ждем приезда Господина…
      На последнем слове голос Старичка совсем стих. Он понурил голову, достал из жилетки платочек, снял очки и, предварительно на них дыхнув, стал протирать стекла.
      Тем временем, я повернулся чуть влево, чтобы получше рассмотреть начало барельефа.
      - Слушайте, - не мог угомониться я, - если и создаете произведение искусства, то и называйте его так! А то повесили табличку «История Жизни N.», а на самом деле фуфло в исторические факты засунули…

      Хруст стекла заставил меня замолчать. Я взглянул на Старичка и глаза округлились (толи от удивления, толи от ужаса). Носком правой ноги Старичок старательно втирал свои очки в ковер. Глаза из мутных и близоруких стали красными с горизонтальным щелевидным зрачком. Вместо дряхлых и кривых зубов во рту торчали клыки. Он смотрел на меня презрительным взглядом.
      - Ты назад то хоть раз обернулся, придурок? – с ухмылкой прорычал он.
      - За чем?
      - Ха-ха! Он ещё спрашивает! Что, до сих пор думаешь, что ты какой-то там ПОСЕТИТЕЛЬ??? Ты – ВЕЩЬ! Ты – ПРЕНАДЛЕЖНОСТЬ!!! Ты принадлежишь барельефу, как последний принадлежит Ему!
      Он смеялся, он гоготал. Зло и унижающе. Он кричал, тыча в меня пальцем: «Изыди! Изы-ди!».

      Сотни нитей, тысяча прутьев вцепились мне в спину, стали затягивать в барельеф. Я оглянулся – я понял, что всего лишь какая-та мизерная часть барельефа, у которого есть бесконечное начало и бесконечное окончание. Я увидел в нем свое будущее и прошлое. Но я не видел настоящего, ибо им и являлся на данный момент…
      Нет! Я не хочу! Я должен вырваться! Скоро продет тот, кого Старик назвал Господином. Он должен обо мне узнать. Я хочу его увидеть! Каждая клетка тела истошно вопила в истеричном порыве сохранить моё "Я".
      «Старик» вновь стал «Старичком». Даже новые очки достал из кармана жилетки. Он уже не разговаривал со мной и даже не смотрел в мою сторону. Казалось – для него это так привычно! Он уныло поплелся вниз по лестнице, что-то бормоча себе под нос…
      Барельеф затягивал в себя всё сильнее и сильнее. Музей стал расплываться перед глазами, стал исчезать. Я все больше втягивался в реальную Жизнь.       Метка! Я должен оставить Ему какую-нибудь метку! Он должен знать, что я здесь был! Но, что оставить? Да и как? Все тело уже поглотил в себя барельеф, оставалось только лицо… Кровь! Я должен оставить Ему свою кровь! Но почему именно её? Я не знал – не знаю и сейчас. Каким-то внутренним усилием я выхаркнул из себя сгусток крови. Он шлепнулся на пол Музея, превратившись в багрово-красную кляксу. И сразу же тьма меня поглотила окончательно. Я оказался в своей жизни. Но я знал – Он будет предупрежден, Он узнает про меня. Он даст мне право ВЫБОРА!

* * *

      … Старичок уныло спускался по лестнице, изредка кряхтел и бормотал себе под нос:
      - Нет, определенно пора на пенсию… Вот приедет Господин, так у него и отпрошусь… на пенсию… Господи, сколько ещё терпеть этих выскочек! Стар я уже… да, стар экскурсовода из себя разыгрывать… эх…
      Ах, да, еще не забыть сказать Марфе, чтоб пол протерла. Эти сопляки так и любят кровью харкить… Хозяин порядок любит!

назад

(с) N

 

Для возврата на главную страницу аккуратно нажмите на нижеследующего бегемотика

(с) 2001 by Behemoth. Перепечатка материалов со ссылкой на сайт
Рейтинг SunHome.ru Rambler's Top100 Психология 100